К 1000-летию - все что угодно, только не больницы
15 марта 2005 года
Как будто специально для издевательства над тяжелобольными людьми устроено все в казанском "раковом корпусе". Сначала злополучная лестница с шаткими перилами. Потом крохотный предбанничек с гардеробом - поскольку мест в гардеробе очень мало, в предбанничке постоянно толпится народ, ожидающий, когда освободится крючок на вешалке. В узких коридорах люди томятся в очереди во врачебные кабинеты, на процедуры, на перевязки. В переполненных палатах, где лежат по 10 - 13 больных разной степени тяжести и к каждому больному еще приходят родственники, не открываются форточки, потому что рамы старые и могут вывалиться. Для персонала тоже нет никаких условий - ни перекусить негде, ни переодеться.
- Переодеваемся прямо в коридоре, пациенты уже привыкли видеть нас в трусах и лифчиках, не обращают внимания. А жуем на ходу, - рассказала мне перевязочная сестра Рамиля Вафина. За свой нелегкий во всех смыслах труд сестричка получает 1000 в аванс и 1700 в получку...
- Медики здесь золотые. Доктора грамотные, сестры внимательные. Но сама больница ужасная. Почему-то в Казани строят все что угодно, только не онкологический диспансер. Неужели городу больше необходим новый ипподром, чем раковая больница?! - так говорили мне во всех палатах, те, кого уже прооперировали, и те, кто только готовится к операции.
Разговоры о том, что Казани нужна новая "раковая больница", ведутся едва ли не с 1964 года, когда диспансер, собственно, открыли в здании бывшей тюрьмы. Ведь тюрьма - она и есть тюрьма, с соответствующей планировкой и удобствами.
В начале этого века, когда формировали федеральную программу к 1000-летию Казани, новый онкологический диспансер, как и многие другие объекты, тоже включили в эту программу. На строительство предполагалось потратить 550 миллионов. Но потом приехал министр Кудрин и сказал, что на все про все денег не хватит.
В итоге минувшей осенью диспансеру подкинули лишь скромную сумму на косметический ремонт. Старые стены, на которых не держится штукатурка, покрыли пластиком. Теперь внутри стало чистенько и беленько, но пластиковые стены и неоткрывающиеся форточки - достаточно "гремучее" сочетание. А если, не дай бог, в больнице случится пожар?
- Распространенность онкологических заболеваний в Казани растет и достигла пропорции примерно 1 к 50, то есть болен каждый пятидесятый. Практически в каждой семье есть сегодня онкологический больной. При этом, если советская система организации онкологической помощи считалась лучшей в мире, сейчас мы рискуем ее потерять, - рассуждает главный онколог Казани Фоат Ахметзянов. - Финансирования нет... Бывший министр здравоохранения России Шевченко как-то сказал: "Здоровье должно стоить денег", в смысле - для каждого отдельно взятого гражданина. Но откуда же деньги у нищих? Как-то пришла ко мне больная с запущенным раком молочной железы, направил ее на исследование, которое стоит 1000 рублей, а у нее нет этой тысячи, потому что она медсестрой работает! Пришлось договариваться, упрашивать, чтобы сделали бесплатно...
Городские онкологи уже даже не надеются, что им построят новую больницу, - эту бы не закрыли. А то ведь при нынешних оптимизациях и реструктуризациях запросто могут упразднить все что угодно, чтобы не ныли и денег не просили... Кстати, любопытная деталь: диспансер рассчитан на 300 коек и из такого расчета в бюджет заложены средства на его содержание, превышать этот норматив нельзя, потому что за лечение "лишних" больных и оштрафовать могут...
Работая в ужасных условиях, казанские онкологи умудряются еще что-то изобретать, чтобы облегчить жизнь своим подопечным.
- Наш диспансер единственный в мире оказывает скорую помощь онкологическим больным, - гордится Фоат Ахметзянов. - Для этого у нас есть четыре машины. В критической ситуации больной может позвонить и вызвать медиков, чтобы ему сделали тот же обезболивающий укол.
Надо заметить, что казанская специализированная "Скорая помощь" для онкобольных работает без лицензии, просто потому что в России ничего подобного не было и нет, соответственно и лицензий на такой вид деятельности нигде не выдают. Хотя, казалось бы, что может быть логичнее и естественнее, чем скорая помощь онкологическим больным?
- Вот говорят, что у нас не умеют лечить рак. Но в Германии лишь 14 процентов больных живут по 5 лет после кишечно-полостных операций, а у нас 40! - говорит Ахметзянов. - Был у нас больной, не из простых. Мы ему диагностировали злокачественную опухоль на ранней стадии, он поехал в Германию, а там сказали - ничего у вас нет. Через какое-то время мы ему снова ставим тот же диагноз, он снова едет в Германию, а там снова говорят - у вас все хорошо. В результате у человека третья стадия рака... Так что не в Германию надо ездить, а в Казань! Если бы нам еще условия соответствующие, аппаратуру...
Ольга МАЧНЕВА "Вечерняя Казань"